Деревня Бали: четверо жителей и водоем вместо океана

Где только ни отдыхают наши граждане: в Египте, на Мальдивах, Сейшелах и Бали. И никто практически не знает, что эти самые Бали есть в родной стране. В Щучинском районе, если точнее. Чтобы узнать, как живут здесь люди, корреспондент «Р» отправилась в деревню с экзотическим названием.

Запас молодости в банке

— Девушка, которая просила высадить на Бали, приехали. Выходим! — кричит через весь салон водитель маршрутки.
Пассажиры, видимо, люди не местные. С непониманием оглядываются по сторонам, словно пытаясь понять, откуда на трассе Минск—Гродно взялся экзотический остров. Выхожу из машины. Вместо пальм и океана — лужи от растаявшего накануне снега.

Обходя мини-водоемы, иду по деревне. Возле дома № 4 меня встречает Геннадий Шиманович.

— У нас на Бали всего одна улица на девять домов, — знакомит с окрестностями собеседник. — Живем тут вчетвером: я с мамой, тетка Аня через дорогу да тетка Мария на хуторе.

Беседуя, мы проходим в теплую избу.

— Гена, быстрей ставь чайник и бульбу с печки снимай, гостя покормить надо, — торопит сына Мария Шиманович.

Пока Геннадий накрывает на стол, Мария Гавриловна рассказывает, как она очутилась на Бали.

— Родилась я в соседней деревне Заречье, где в Первомай на танцах познакомилась с будущим мужем, — смущается бабулька. — После свадьбы жить стали на хуторе, а потом партийцы сказали сюда перебираться. А за что хату на новом месте строить, не посоветовали. Денег нет, на руках трое детей, вот мы и решили с мужем раздобыть «бесплатных» бревен. Поехали на двух повозках в лес. Начал он дерево возле дороги рубить. А оно высокое было да как упади на линию электропередачи. Эдик провода как-то заделал и давай убегать, но скрыться не получилось. Вычислили нас по следам от повозок. Пришлось проверяющим богатый стол накрывать, чтобы штраф не выписывали.

— Везет вам на гостей, — шучу я. — А чем их угощаете? Может, есть на Бали свое фирменное блюдо?

— Даже и не вспомню, зато готовят у нас эликсир молодости, — хитро улыбается Мария Гавриловна. — Я себе каждый год трехлитровую банку делаю. Для этого собираю цветущую белую сирень, заливаю ее водкой и даю настояться, а потом по 50 граммов пью.

— Каждый день?

— Ты что! Так же и спиться можно, — возмущается собеседница. — Хватит и два раза в неделю. Я, конечно, результата особо не вижу, зато когда сын приезжает, всегда говорит: «Нешта ты, мама, памаладзела». Видимо, действует средство. А еще для здоровья полезна настойка из алоэ, которая тоже на водке делается. Я вот к зиме две банки припасла.

Чудесное далеко

Неожиданно бабушка обрывает лекарские разговоры и предлагает показать деревню. Мы медленно идем по гравийке.

— Здесь когда-то стоял магазин, но потом в райпо посчитали, что содержать такой объект невыгодно. Пригнали бульдозер, вырыли котлован, столкнули туда здание, а яму закопали. Теперь два раза в неделю к нам приезжает автолавка, — рассказывает собеседница. — А вот в этом доме хотели сделать клуб и библиотеку, но позже поселили две семьи продавщиц.
Вокруг никого. Тишину нарушает лишь лай собак.

— Проходим дом знахарки, — показывает Мария Гавриловна. — Лечила от рожи и вывихов. Меня мама тоже когда-то заговаривать научила, но приказала: «Пока я не умерла, чтобы силой этой не пользовалась». А как ее не стало, и я начала людям помогать. Недавно ко мне привезли девочку, которая из-за испуга спать не могла. Я над ней молитвы почитала, свечой поводила, ей вроде полегчало. А еще повадились ко мне женщины и девушки приезжать: одни просят мужа домой вернуть, другие — парня приворожить. Так я их со двора гоню, говорю: «Не умею!» Да и грех это.

— Какое чудесное у вас место, — вдыхаю полной грудью свежий воздух.

— Всякое на моем веку бывало. Вот в 1980-м сарай загорелся, — продолжает «экскурсовод». — Помню, в тот вечер гости у нас сидели. Сестра пошла на улицу, а через пару секунд барабанит в окно: «Гарымо!» Вызвали пожарных. Тушат, а огонь не стихает. И ветер, как назло, в сторону хаты. Испугалась я: дом сгорит. Побежала к бабам, говорю: «Что делать?» А одна мне: «Ты возьми хлеб святой Агаты. Оббеги с ним вокруг сарая и положи туда, куда нужно, чтобы ветер дул». Я так и сделала. И через две минуты ветер переменил направление. Сарай, конечно, сгорел, но дом спасла! Что-то холодно гулять, пойдем-ка лучше к моей соседке Михайловне.

Чекушка на всю деревню

Анна Михайловна вся в делах: кур надо покормить, коз подоить.

— Вы же на Бали живете, тут нужно отдыхать, — шучу.

— Не могу я так. Даже если нет работы, ее себе найду, — смеется Анна Кохнович. — Дети говорят: «Будем на выходные». А я смеюсь: «Приезжайте, я уже и список дел составила». Вот внуку моему Леше семь лет, а он уже дрова умеет рубить.

— Разве можно столько трудиться в деревне, название которой, вероятно, походит от слова «баляваць» — веселиться? — не унимаюсь я.

— Так мужики и балявали, ходили по вечерам друг к другу в гости. Но, что интересно, пили совсем мало. Чекушки, говорили, на всю деревню хватало, — рассказывает хозяйка дома. — А женщины то пряли, то вязали, некогда им было отдыхать.

— А название деревни, и правда, интересное. Возле указателя постоянно проезжающие фотографируются. Часто даже до купальников и плавок раздеваются, — добавляет Мария Гавриловна и неожиданно спрашивает подругу: — Аня, а ваша хата на Бали, наверное, самая старая?

— С 1926 года, — отвечает соседка. — Это же еще родительская. У нашей семьи когда-то и своя земля имелась, и 12 гектаров леса. У деда было шесть сыновей, позже двое из них уехали в Америку, двое — в Польшу и один — во Францию. Когда дед помер, наследство перешло моему отцу, за что его позже чуть не раскулачили. А вообще, родители у меня активными были, особенно мама.

Представляете, она даже депутатом значилась. Слушай, — неожиданно одергивает себя Анна Михайловна, — а милиция к тебе вчера не заходила? Говорят, Еся из соседней деревни пропал.

— Хорошо в этом доме, но пойдем к другому, — отвлекая бабушек, намекаю на то, что нужно сходить и к третьей жительнице Бали.

— Погода нынче не та, — разочаровывает меня провожатая. — Мокро и сыро, мы в грязи по колено вымажемся, пока зайдем. Так что в гости к Марии приезжай летом.

— Тогда нужно хоть озеро посмотреть, — не отчаиваюсь я. — А то, получается, была на Бали и ноги в «океане» не помочила.

— Точнее, в пруду, — улыбается Мария Гавриловна.— Давай за Геной зайдем, он тебя туда сводит, а то я подустала, все-таки 76 уже.

— Сразу гамак и солнечный зонтик прихватим, — подсмеиваюсь я.

Автостопом в центр Европы

— Вот тебе резиновые сапоги и вязаные носки, — по-свойски протягивает мне «пляжную ссобойку» Мария Гавриловна, когда мы возвращаемся домой. — В другой обуви туда сейчас не зайти.

— Выкопали этот водоем лет пятнадцать назад, — по дороге рассказывает Геннадий. — Он небольшой, где-то 25 на 25 метров, но глубокий.

Балийский «океан» уже затянуло льдом, так что тут, скорее, нужны коньки, нежели ласты.

— Летом тут красиво, — говорит Геннадий. — Люди со всего района к нам съезжаются: купаются, шашлыки жарят. Мой брат, например, каждый отпуск у нас проводит. Говорит, коллеги просят, чтобы он поскорее баньку построил, тоже хотят на Бали побывать.

Незаметно стрелка часов подбирается к четырем — пора уезжать.

— С транспортом у нас проблематично, — «радует» меня Геннадий. — Официально остановки у нас нет, поэтому проходящие автобусы проезжают мимо. Я в город обычно на попутках добираюсь. А чтобы уcкорить процесс, можно на картонке написать «НА МИНСК». Сын Анны Михайловны в студенческие годы пять лет с табличками ездил.

…Прощаемся, Мария Гавриловна протягивает мне шерстяные носки, которые недавно связала.

— С таким подарком с Бали еще никто не возвращался, — смеется бабушка.

Мы с Геннадием идем на трассу. Стоим минут 20. Никто не останавливается.

— У вас тут прямо Бермудский треугольник, — говорю. — Хоть жить оставайся.

— Можно, у нас как раз домик продают. Цена что-то вроде пяти тысяч долларов. Будешь потом всем хвастаться: мол, приобрела недвижимость на Бали.

Перебрав скромное содержимое своего кошелька, табличку с надписью «НА МИНСК» поднимаю повыше. И, словно в подтверждение того, что не жить мне на Бали, останавливается попутка. Оказалось, водитель Анна Генриховна тоже родилась и выросла в этой деревне. По дороге мы обсуждаем местность и обе сходимся во мнении: пусть в белорусских Бали нет океана и люди тут больше работают, чем отдыхают, а все равно душе они ближе, нежели заморские края. Потому что свои, родные.

И лишь от одного на сердце грустно: как же это я забыла попросить у Марии Гавриловны немного эликсира молодости?

Источник: Республика